Главная тема рассказов и романа Аркадия Ровнера – это встреча с мистерией жизни. Иррациональное вторгается в конкретный пейзаж, трансформирует его и выводит повествование к реальности иного, более глубокого порядка.
Вступление
Анализируя круг идей, характеризующих современную духовную ситуацию России, исследователи вовсе не останавливаются на идеях спиритуалистических. Понятно невнимание к этой теме со стороны советской общественной науки, на Западе же историка идей смущает, по-видимому, исключительная трудность и полная неизученность этого вопроса. В результате современный спиритуалистический опыт России по сей день оказывается неизвестным.
Писателя можно сравнить с человеком, переходящим поле. У него двойная задача: перейти самому и оставить путеводные знаки. Есть три возможности для искусства: искусство как путь, искусство как остановка в пути, и третья — искусство как перейденное поле. При этом искусство всегда несет в себе знание других измерений, то есть метафизику, иначе его просто нет, пример чему современное «массовое искусство» — деградировавшее ремесло.
Поэзия есть дух святой земли.
В. А. Жуковский
Эмфасис Ровнера ‒ это умерщвленная тайна воплощения. У Баратынского: «Любить и лелеять недуг бытия». Свою глубокую тревогу залечивают поэты ‒ поэзией. У Ровнера интенсивность поэтичного достигает точности игл эннеаграммы.
Статья Юрия Мальцева «Симуляция культуры», блестящая по ясности и энергии, выполнила только негативную задачу, выразив накопившееся недоумение. Автор оказался тем самым андерсеновским искренним человеком, который не принял правил неправды и назвал вещи своими именами: подделку культуры подделкой, а симуляцию симуляцией, разъяснив то, что, казалось бы, лежит на поверхности. Действительно, можно ли так беспечно оперировать критерием качества, ставя его выше водораздела истины и лжи, какой бы последняя ни была изощренной и правдоподобной. Ведь качество произведения искусства зависит от эстетики, а эстетика коренится в духовно-философских основаниях. В конечно счете вопрос сводится к этим основаниям, стоящим за культурой; они и отличают подлинную культуру от суррогата, как бы он ни старался пролезть в ранг культуры.
‒ …Я не знаю. Может быть, начать с того наш разговор, что существует острая экологическая проблема, именно экологическая: творческий человек вымирает сегодня… И как Сервантес жаловался несколько веков тому назад, что вымирают рыцари, что уже не осталось рыцарей, вот так я хочу пожаловаться, что ход событий нашего общества, развитие нашей цивилизации приводит к тому, что остается все меньше и меньше людей, связанных с духовной доминантой. Люди связаны все больше и больше с социальным миром, с социальными учреждениями и с всевозможными социокультурными средами.
Аркадий Ровнер – писатель-диссидент, покинувший Россию в семидесятые годы, автор многих книг, вышедших у нас и в Соединенных Штатах, издатель, философ. Основал и возглавил в Нью-Йорке издательство «Гнозис». Преподает в американских университетах религию и мистику. В статье, написанной специально для «Голоса», он размышляет о проблемах современного общества и, в частности, о роли прессы в жизни России и Запада. Взгляд его на историю, общество и человека весьма своеобразен. На прессу – просто нелицеприятен. Но тут есть над чем задуматься. Читать далее
Рене Генон считал, что он несет европейцам извечные истины, полностью забытые на Западе. Еще при жизни Рене Генон стал живой иконой для целого поколения европейских востоковедов, мистиков и свободных мыслителей. Воспитанный в строгих католических традициях, он в своем духовном поиске пришел к исламу и стал членом суфийского ордена. Генон пытался открыть истину, лежащую у истоков всех мировых религий. Любая из них, по мысли Генона, – лишь внешняя оболочка сокровенного знания.
— Вячеслав Иванов искал связь между глубинным человеческим «я» и христианским соборным началом
— Теоретик русского символизма считал христианство актуальным лишь в пределах солнечной системы
1
Л.Б.: Я занимаюсь современной русской литературой в Нижегородском университете. Недавно я прочитал в «Антологии Гнозиса» ваши работы и посмотрел ваши книги – до того они мне были недоступны. Мне бы хотелось с вами поговорить о том времени, когда вы начинали писать. Как я понимаю, это были 60-е годы.
