Аркадий Ровнер – писатель-диссидент, покинувший Россию в семидесятые годы, автор многих книг, вышедших у нас и в Соединенных Штатах, издатель, философ. Основал и возглавил в Нью-Йорке издательство «Гнозис». Преподает в американских университетах религию и мистику. В статье, написанной специально для «Голоса», он размышляет о проблемах современного общества и, в частности, о роли прессы в жизни России и Запада. Взгляд его на историю, общество и человека весьма своеобразен. На прессу – просто нелицеприятен. Но тут есть над чем задуматься.
Четыре хозяина нашей жизни
Жизнь каждого из нас поделена сегодня на четыре части. Поделили ее политики, торговцы, журналисты и религиозные деятели. И все желают выбрать, а точнее – выжать для себя из обыкновенной человеческой жизни все, что только возможно. Четвертование человека его – губительное! – подчинение четырем хозяевам жизни прослеживается четко. Идеологи и политики контролируют его поведение. Коммерсанты и экономисты держат в руках потребительскую сферу его бытия. Священники, всевозможные гуру и проповедники захватили внутреннюю, духовную жизнь человека. И, наконец, пресса, вторгаясь в обыденное сознание, окончательно добивает людей.
Пресса делает страшную работу, раздробляя сознание. Я вот купил как-то четыре московские газеты, прочитал. Впечатление? Его можно определить словами Василия Розанова: помните? – пришли, мол, сто газетных гадов и нагадили в душу. Естественно, в голове, после такого чтения ничего не осталось.
Пресса, радио, телевидение, не только раздробляют сознание, но и как бы сплющивают человека, лишая его интимности, объемности, природного начала и, конечно, целиком – духовного. Я говорю и о прессе западной, и о российской. Разница лишь та, что Россия пять лет назад считалась, как и США, великой державой. Сейчас это третьестепенная страна, и с каждым днем задвигается все дальше и дальше. Создается и ее соответствующий имидж. И пресса в обеих стран усердно вносит в это свою лепту. США недавно торжественно объявили, что Россия недавно внесена в список развивающихся стран! Неудивительно, что и отношение к ней будет адекватное. А ведь сейчас Россия лишь повторяет давно пройденные и уж забытые Западом его клише. Начиная от идеализации и непомерного раздувания принципов рынка. Да, они естественны и нормальны, когда в стране уже есть культура рынка. Когда же ее нет, а пресса долдонит об уродливом эмбрионе рынка как о панацее, становится очень грустно. А главное – ясно, насколько эта пресса самостоятельна и объективна.
Зараза равенства
Обе грандиозные попытки повернуть историю – фашистская и коммунистическая – захлебнулись в безнравственности, в океане крови. Они были раздавлены сами собой. Но успели способствовать всеобщей деградации.
Что я имею в виду? Начиная с французской революции «зараза» идеи равенства, охватившая Запад, а потом и Восток, безжалостно уничтожала разницу между людьми. Между хорошими и плохими, талантливыми и тупыми, энергичными и вялыми – нормальную разницу, которая всегда держала общество в форме. Под прикрытием этой примитивной и ложной идеи наверх прорвались не самые талантливые, не самые совестливые, а наиболее бесстыдные, беспринципные.
Нувориши власти всегда и везде подменяли систему нравственных ценностей их суррогатами, искажая их до противоположности! Так было в России при коммунистах. Не лучше обстоит дело и сейчас. В сегодняшний тупик освободившаяся от коммунизма Россия зашла потому, что сама идея демократии здесь крайне искажена. Ведь демократия – это вовсе не противоположность тирании, как многие полагают. Это – противоположность охлократии: дикой власти слепой толпы, которая рвется резать и рвать. В такой системе вместо настоящих идей существуют лишь их болванки – порождение плоской примитивной ментальности, без высших и низших измерений – только вправо и влево.
«Я – Бог, я – червь!»
В России, как и во всем мире, есть не только жуткие бездны безобразия и низости, но и потрясающие высоты прозрения. Богатство внутреннего мира человека присутствует в искусстве, в религиозных исканиях. Когда люди кидаются от греха к святости. «Я – Бог, я – червь» – так писал Державин.
Однако в общественном сознании четвертая власть – пресса – эти полюса отрезает, оставляя для потребления нечто среднее.
Она упрощает и огрубляет мир. Сегодня читатели газет – это глотатели пустот. Отсюда – неудовлетворенность телевидением, радио, газетами. Очень острая и в России, и на Западе. Чувство, что входишь в некое искусственное пространство, которое соотносится с действительностью так же, как оригинал с плохой копией. И там и тут масс-медиа направляют основные усилия на поиски врага. Деля каждую ситуацию на «правую» и «левую» стороны, на «мы» и «они». И, кажется, не изжить прессе это клеймо непременного разжигания вражды…
Погружая человека в свое произвольное пространство, она заставляет даже умных людей говорить так, как ей нужно, так как того требует социальный заказ. Скажем, в Америке есть такой Тед Коппел – телезвезда – образец подобного обращения с интеллигентным человеком. Ни одного лишнего звука, которого не хочет Тед, не проронит его собеседник. А ведь как будто бы Тед Коппел в демократической стране представляет разнообразие демократических позиций! На самом же деле все они – во власти его жестких прагматичных схем.
Если вы настоящий русский – говорите по-английски!
Америка, где я живу – не типичная западная страна. Это – суперзапад! Страна без исторической памяти, вернее, с очень убогой исторической памятью. Европа намного консервативнее и культурнее. В Америке – политизированное сознание, в Европе – культуризированное. В США помнят всех президентов и вице-президентов, в Европе – даже аптекари – гениальных художников. Однажды я и в Америке встретил аптекаря, который три часа говорил со мной об искусстве. Но он оказался выходцем из Европы. Будучи европоцентристом и совершив перелет в Америку, я смотрю сегодня на Европу с ностальгией. Россия – ее неотъемлемая часть. И тем более досадно, что в ней, избавившейся наконец от тоталитаризма, огромные, важнейшие пласты духовной жизни нации либо напрочь выброшены сегодня из средств массовой информации, либо подаются в урезанном, выхолощенном виде. Американские фильмы заполнили все российские кинотеатры и телеканалы, западная ментальность вытесняет российскую. Словесную жвачку Жданова и Суслова заменила отнюдь не нормальная русская речь, а английские речевые обороты. Все эти новые клише, как будто бы невинные, интересные и яркие, как бы перекликающиеся с реальным миром, рекламирующем шампуни, херши-колы, сникерсы (сэтисфакшн!). На самом деле, это скрыто-жесткая структура, не менее беспощадная к человеку, чем фашистская и коммунистическая идеология. Те, разумеется, коверкали душу, но умели сфокусировать сознание масс. А эти раздробляют и то, и другое.
Я был здесь минувшей зимой. Почему-то мне запомнилась тогда радиореклама кока-колы. Она уверяла нас, что кока-кола несет нам образование, свет, новую технологию, и решит проблему безработицы. А платить за это мы будем всего лишь природными ресурсами – не больше не меньше. И все это – уверенно, радостно, не моргнув глазом… Включаю я как-то телевизор и узнаю, что состоялся съезд российских предпринимателей и на нем было обращено внимание на прессу: она, дескать, позволяет себе выходки против бизнесменов. Оные джентльмены предлагали учинить бойкот – не давать рекламы непокорным органам печати, которые осмеливаются бросать тень на коммерсантов. Вот такие гримасы новой российской «деидеологизированной» ситуации!
В России время всегда почему-то «смутное»
Время, переживаемое нынче Россией, – смутное. Впрочем, в России оно «смутное» всегда. И все же это счастливое время. Пока еще новые психологические структуры не заполнили всю жизнь, пока еще люди подвешены между старыми и новыми структурами, они пробуют осознать свое прошлое, значение своей страны, находящейся между Востоком и Западом. Пытаются понять «что же такое Россия?» – возможно, мировая держава, которой принадлежит третье тысячелетие? И даже в это смутное время здесь много здоровых соков, есть неразрушенные культурные связи. На радио и телевидении есть прекрасные исторические и посвященные классике передачи. Вы слышите стихи Кюхельбекера, Дельвига, музыку Листа… На подобных программах публика нравственно выздоравливает. К сожалению, этот целительный элемент в средствах массовой информации исчезающе мал.
В большинстве же масс-медиа отражается страшно идеологизированное, искаженное сознание. Я уж не говорю о «Дне» и «Московском комсомольце» – двух крайностях спектра тенденциозности. Они одинаковы по степени разрушительности.
Вывести общество из тупика может сегодня лишь высветление наиболее здоровых элементов нашей жизни. Здесь, мне кажется, велика роль искусства, которое пребывало в гниении три четверти века. Другим ресурсом выздоровления общества могут стать религии, если перестанут быть политизированными проститутками власти. А средства массовой информации… – я в этом сомневаюсь.
Я верю в тех, кто негромко строил соборы…
Конечно, и пресса могла бы послужить зарождению новой модели общества. Но это в том случае, если сами государства опомнятся и для начала просто изучат свою историю. Я говорю не о политизированном национализме, который поворачивает свой оскал на соседний народ и кричит о своей исключительности. Я – о восстановлении части мирового целого. Если начнется процесс их «высветления», тогда возможно и появление новой модели общества. И, пожалуй, только это спасет нас от катастрофы – той, что Мераб Мамардашвили назвал антропологической катастрофой – то есть реакции на действительность толпы непросвещенных людей, или не пробудившейся, не реализовавшейся нации, страны. Выход из состояния сна, игралищ страстей, обогащения, стремления к власти…
Пока же средства массовой информации не только не служат этому, но делают все, чтобы усугубить нынешнюю опасную ситуацию. В России пресса, как и банки, и идеологи, стала частью спрута, который душит все живое. Обнадеживает одно – сами люди. Средства массовой информации обращены к людям. А они не абсолютно бронированы от веяния жизни. От читателей, коих есть миллионы, требуется избирательность при контакте с прессой: тогда есть шанс сохранить и психическое здоровье. Ведь она – лишь отражение мира. Реального мира, где есть солнце, женщины, дети, душа человека, его внутренний мир. Я верю в этот мир, «незаметный» мир обычных людей. Тех, кто негромко строил соборы, писал стихи, музыку и без фальшивой патетики жертвовал собой.
Статья опубликована летом 1992 года в газете «Голос», № 45, стр. 6, в рубрике «Мир и мы».
Сайт Аркадия Ровнера 
Добавить комментарий