А. Ровнер «Люди, боги, звери ‒ иерархия состояний»

В предложенной здесь концепции все вертится вокруг мысли, что наиболее адекватным описанием реальности является состояние. Сразу же возникает вопрос: что такое состояние? Вообще, состояние – это какая-то странная, трудно определимая вещь. Мы знаем, что такое стол, что такое семья, что такое конференция, но не знаем, что такое состояние.

Я хочу тут же отмести все возможные иноязычные ассоциации. Состояние – это ни в коем случае не state of consciousness, потому что состояние – это также и state of body, и emotional state. Когда мы говорим по-английски state of consciousness, мы суживаем понятие. В немецком языке я тоже долго искал эквивалент слову «состояние» – и не мог его найти. Немецкое Zustand или Lage – это, скорее, состояние дел, положение вещей. В слове «состояние» есть собирательная приставка со- и глагол стоять, обозначающий местонахождение, пребывание, позицию. Со-стояние – это и положение, которое мы разделяем с другими, и совокупность позиций. Мы знаем, что есть разные состояния. Это не просто «состояния ума», «эмоциональные состояния», «настроения», «состояния тела» или «переживания», но все вместе: и состояние ума, и состояние эмоций, и состояние тела, и что-то еще, что-то большее, чем эти характеристики, и что, по всей вероятности имеет онтологический статус.

Естественно, возникает второй соблазн – задать философский вопрос: что такое реальность? Является ли состояние реальностью? Или же реальность – это своего рода состояние? Не одно ли это и то же? Мы знаем, что реальность – это функция состояния: реальность зависит от нашего состояния. Когда наше состояние маленькое, и реальность – крохотная. Когда мы находимся в плохом состоянии, реальность ужасна. Все: политика, жена, кофе – никуда не годится. Реальность зависит от состояния. Но и состояние тоже зависит от реальности. Банкротство и внезапное наследство у большинства людей вызовут разные состояния. Однако я отказался от попытки создать метафизику состояний, от задачи построить на этой основе философскую систему. Это очень просто сделать в контексте имеющихся философских систем, например, по типу иудео-христианских философий, ставящих во главу угла нравственную иерархию. Однако в иудаизме и христианстве есть и другой подход, основанный на иерархии духов, который значительно ближе к тому, о чем пойдет у нас речь. В результате сегодняшней беседы я хотел бы нащупать несколько теоретических и практических истин.

В гурджиевской системе есть истины «философские» – они, здесь я согласен с Гурджиевым, абсолютно бесполезны, и ими я заниматься не буду, – и есть истины «практические» – они-то и есть самые важные, ибо связаны с духовной практикой, а между ними есть так называемые «теоретические» истины, ценность которых состоит в том, что они служат «практике». Эти два последних вида истин нас и будут в первую очередь интересовать, ибо я в данном случае выступаю как практик, а не философ, (философ я разве что по образованию). В данном случае мне интересно воспользоваться религиозными представлениями как картой наших состояний. Моя задача – попробовать понять, в каком пространстве и диапазоне состояний мы живем. «Понять» – значит включить в пространство сознания и построить в нем некие удовлетворяющие нас связи. Но сознание само есть функция состояния. И вот мое предложение вам: работать с состоянием как с некоторым основополагающим элементом нашего понимания.

О состоянии очень трудно что-либо сказать, поэтому я и топчусь на месте вот уже пять минут. В моей концепции все является в какой-то степени функцией состояния. Всё можно определить как состояние: и любовь, и ненависть, и когда любовь предстанет перед нами в виде Черной Афродиты, представляющей аспект страстной любви, и Афродиты-Девы, олицетворяющей возвышенную любовь, безусловно, это все состояния. Но и наша мыслительная деятельность – это тоже состояние. И наша военная, и наша промышленная деятельность – это другие формы состояния. В этом смысле боги являются аллегориями или иероглифами состояний. Особенно наглядны Олимпийские боги, потому что каждый из них представляет собой определенное состояние.

Однако давайте вернемся назад и посмотрим на карту наших состояний. Я предлагаю прежде всего самые простые ориентиры, например, выделение состояний горизонтальных и вертикальных. Горизонтальные состояния – это состояния одного уровня, но мы можем также говорить о разных уровнях состояний и о переходах с одного уровня на другой. И здесь я хочу предложить идею базового состояния. Это состояние, в котором мы бываем большую часть жизни. Это набор состояний, который складывается, в частности, под воздействием местности или людей, с которыми общаешься. При общении люди становятся сообщающимися сосудами, и состояние одного передается другому и проявляется в нем.

Но есть и вертикальная ось – различные уровни состояний, и переходы с одного уровня на другой. Я прекрасно понимаю, как ограничена трехмерная система координат, особенно для создания в ней карты состояний. Тем не менее, из соображений удобства и наглядности я предлагаю расположить состояния на этой сетке. Здесь мы можем показать, что есть уровни состояний, есть высота, есть ширина, есть глубина. Мы можем назвать это как хотим – интенсивность, содержание, размах – это наше дело.

Я предлагаю ввести на вертикальной оси три основных уровня – звери, люди, боги. Конечно, это значительное огрубление – уровней гораздо больше, но мне бы хотелось сейчас подробнее остановиться на этих трех. Звери внизу, люди – посередине, боги – наверху. Боги живут на небе, звери живут на земле и под землей. Звери – это не просто животные, здесь я опираюсь на классическую схему построения космогонии. Есть Ад (инферно, преисподняя, Шеол, Аид, Тартар), Земля и Небо. И аналогично мы можем увидеть, что Небо – это сверхсознание, или высшие состояния, Земля – это наше базовое состояние, сюда я включаю и наши сновидения, и наш бодрствующий мир, потому что многие понимают, что качественной разницы между сновидениями и тем, что мы называем бодрствованием, нет. В основе и того, и другого находится цепочка отождествлений, в бодрствовании наш опыт более согласованный и связанный, во сне – более фантастичный. Но и то, и другое – наша базовая реальность. Глубже, под землей, расположено самостоятельное царство, которое мы называем подсознанием, либидо, или инстинктами.

Труднее всего нам понять наш инфернальный опыт, мы его вытесняем из своего сознания, прячем его от себя. Это опыт хтонический, связанный со стихийными хаотическими силами, которые в нас живут: силами похоти, разрушения, мести, гнева, своеволия, произвола. Традиционно мы строим достаточно статичные карты нашего инфернального мира. Например, у греков есть Гадес, подземное царство теней, куда спускаются души умерших. Ниже Аида, на расстоянии, которое равно расстоянию от Неба до Земли и от Земли до Аида, – на таком же расстоянии ниже Аида находится Тартар, куда Зевсом сброшены мощные хтонические существа – титаны. Это область страшна даже для богов, боги не могут туда спускаться, это для них губительно. Боги задохнутся там, для них там нет воздуха. Вообще богам нельзя находиться даже в Гадесе, но они могу послать туда опытных путешественников, например, Геракла, Одиссея или Энея. Живые люди тоже не могут спуститься в Гадес, хотя были случаи, когда они сами проникали туда и возвращались, например, случай с Орфеем. Но в Тартар ни один человек не попал. Это разные уровни хтонического мира, который мы условно обозначаем словом «звери».

В христианской и мусульманской космологиях тоже очень статичная картина инферно. Круги Ада, этажи Гадеса, идут ярусами вниз туда, где пребывает сброшенный Богом с неба Сатана. Этажи Ада четко зафиксированы, там нет революций, нет реформ, по крайней мере, мы об этом не хотим знать. Там нет динамики. Человек, попавший в Ад, остается в аду навеки. Правда у католиков есть Чистилище, где можно, побыв какой-то срок и раскаявшись, получить прощение.

Эти инфернальные, хтонические области нас пугают. Мы знаем о вековой борьбе хтонических и небесных сил. В индийской и других традициях описывается война между Небом и Землей, и мы знаем, что в некоторых традициях происходит брак между Небом и Землей. В китайской традиции есть Небо, Земля и Человек посередине. Брак между Небом и Землей – основа универсальной гармонии. Есть буддийская церемония, когда посвящаемый проводит ночь на кладбище, и его окружают страшные духи, черепа, скелеты, мертвецы, ракшасы, – и он выдерживает все это, он всему этому противостоит. Он начинает понимать – не головой, а всем своим существом, – что тот же самый огонь сжигает одних и согревает других, та же вода утоляет жажду одних, и в ней тонут другие. Это очень интересный опыт, очень важный опыт – знание своего хтонического аспекта, или состояния.

Обратимся теперь к Земле, к нашему базовому состоянию. Это – знакомая нам реальность, но единственная ли это реальность? Перечислим возможные варианты ответа: 1. наше базовое состояние включает в себя элементы небесные и инфернальные; 2. реальность может быть преобразована, мы можем, как Рамакришна, увидеть в проститутке – богиню, мы можем увидеть в росинке – океан, все зависит от того, сумеем ли мы одухотворить эту реальность, или нет. Наше базовое состояние – это реальность, согласованная и социально обусловленная. У нас есть и высокие состояния нашего индивидуального Неба, и состояния очень низкие – Бездны, в которую мы проваливаемся. Вот этот диапазон в трехмерном континууме – он является нашим базовым состоянием. Так вот, я задаю вопрос: реальность, включающая согласованные элементы и включающая также элементы инфернального и небесного, – это всё? Или есть еще заграница, куда мы можем попытаться прорваться? И где эта заграница – сверху, снизу или по краям?

Сегодня в нашей беседе будут фигурировать три карты. Одна из них – карта состояний, о ней мы уже немного поговорили. Я хочу обратить ваше внимание на то, что у нас не получается взаимодействовать с реальностью как она есть, и у каждого – своя карта реальности, на которую он глядит. То, какова у человека карта реальности, зависит от карты его состояний. Карта моих состояний – она, в частности, представлена пантеонами мировых религий – это один из моих тезисов. Боги, люди, звери, питоны, тифоны, драконы, боги Олимпийские, боги Индии – все это иероглифы состояний. Здесь есть связь между картой астрологической и психологической. Это, безусловно, не мое открытие – это Юнг, в то же время идея онтологической первичности состояний – это идея Будды. Идея культивации состояний и иерархии состояний – это, конечно, важнейший элемент буддизма.

Карта состояний, в свою очередь, зависит от третьей карты. Я хочу ввести понятие карты НИРВа – Нереализованных, Искаженных и Реализованных Возможностей. Каждый человек, когда он рождается, представляет собой не «чистую доску», а набор генетических, биологических, физических и других возможностей. Это определенная мелодия. Новорожденный на руках у матери или отца представляет собой набор потенций или почек. И из этих многочисленных почек некоторые развиваются, некоторые полуразвиваются, а некоторые гибнут. Это нормально. Природа работает на избытке. Мы знаем, что всех этих хромосом, головастиков появляется безумное количество, и из них маленький процент выживает, остальные гибнут. Так же и огромное количество наших возможностей не воплощается, а умирает. Но не просто умирает, а умирает болезненно: умирают искаженные, забитые, загнившие почки, и потом всю жизнь эти наши погибшие возможности болят. Мы испытываем фантомную боль, как в ампутированной руке или ноге, как в вырванном зубе. Каким-то образом убитые в нас возможности продолжают нас беспокоить и являются частью нашей карты.

Искаженные почки не убиты, но они вошли в среду, которая мучительна для них как испанский сапог – это было такое орудие пытки: засовывали ногу человека в этот сапог, что-то там завинчивали, и человек испытывал адскую боль. Огромное количество наших потенций, с которыми мы рождаемся, попадает в этот испанский сапог, и мы с вами стонем и корчимся всю жизнь. Мы делаем не то, что мы хотим, что мы должны делать. Мы живем не на той улице, мы женаты не на той женщине, у нас не тот ребенок, у нас не та квартира. Это кошмар. Мы работаем на работе, которая для нас страдание. Жизнь – это боль и страдание, потому что искажены пути развития наших возможностей. В первую очередь, это страдание нравственное, мы все проходим через операцию окультуривания, чтобы стать нормальными членами социума, но сам социум-то ненормальный. Наши убитые и искаженные возможности – это часто как раз та окультуренная часть нас, которую Георгий Иванович Гурджиев называл личностью.

Третья составляющая нашего багажа – это наша реализованная часть, наши раскрывшиеся почки. Всякое может быть – и законченные убийцы, и реализованные гении, и раскрывшиеся таланты: танцор, певец, сапожник, и мать, которая растит свое дитя и является реализованной матерью, – всё это прекрасно. Это счастье для человека, если он реализует какую-то даже небольшую часть своих возможностей.

Итак, если реальность является функцией состояний, то состояния являются функцией НИРВ. А так как возможности раскрываются или не раскрываются в значительной степени в зависимости от условий, в которых оказывается человек, то получается, что карта НИРВ, в свою очередь, зависит от карты реальности. Круг замкнулся:

А= f В, В= f С, с= f А,

и мы возвращаемся к понятию Единого, столь близкого и неоплатонистам и адвайта-веданте.

Однако, делая неизбежный шаг в направлении множественности и разделяя наш опыт состояний на три сферы – Землю, Небо и Inferno, мы подразумеваем, что между ними есть границы, и, следовательно, есть пограничные состояния. Это очень напряженная область промежуточных состояний, когда человек одной ногой стоит, скажем, на Земле, а другой – на Небе, одной ногой – на Земле, а другой – в Аду, и у него на лбу – печать Ада. Или же, напротив, вокруг человека – небесный нимб и звездный отблеск. Он здесь – но он и там. Эти пограничные состояния открыты не всем, они не обязательны. Есть люди, которым туда просто не надо. Человек может жить прекрасно, ограничиваясь своим базовым опытом и не подозревая о том, что есть заграница.

Есть среди нас такие люди, которые много читали о путешествиях, но никогда не приближались к границе. Это обычная вещь, такому человеку хорошо, долго и спокойно живется, он не смущается оттого, что есть какие-то другие нормы, другие понятия, другой опыт. Он знает только то, что знают его земляки, сограждане или сородичи. Другие люди, неспокойные, вроде меня, все время ищут всяких заграничных впечатлений, и эти заграничные впечатления переводятся на язык базового состояния или, точнее, конкретного диапазона состояний. Этот перевод, как правило, бывает переводом трехмерного опыта в двухмерный, многомерного опыта в трехмерный, или, наоборот, одномерного и двухмерного опыта в трехмерный. Это всегда перевод, и это всегда искажение, потеря или добавление информации, содержания. Но, тем не менее, у нас нет другого пути, мы должны обязательно сами все перевести, переварить и прочувствовать, и тогда мы будем спокойны. А если нам говорят, что x+y=z в квадрате, то мы ничего не понимаем, хотя делаем вид, что понимаем, потому что для нас это абстракция, чужой опыт. Вот поэтому мы постоянно переводим в свою систему измерений всё, что встретили за границей, куда бы мы ни залетели, или какие бы птицы ни залетели к нам из состояний, нам неизвестных. Мы их делаем своими, осваиваем их, они становятся нашими, либо их вообще нет. Мы их просто не видим. Пускай здесь пролетит ракета и собьет крышу нашего дома, мы все равно ее не заметим, если мы не переведем этот опыт на наш язык.

Таким огромным самолетом или ракетой, которая сбила нашу крышу и постоянно сбивает ее, является опыт мировых религий. Мировые религии – это очень странная вещь, и очень трудно поверить, что, скажем, китайцы, египтяне, греки, индусы жили в таком странном мире, каким представляется со стороны их религиозный опыт. Возьмем, к примеру, мир ведо-брахманический с тремя тысячами богов. Все эти боги индивидуальны, и отношения с богами индивидуальны и осуществлялись через индивидуальное участие в ритуале жертвоприношения. Если я приношу жертву Браме, то я не приношу жертву Шиве, я не приношу жертву Вишну. И Шива, и Вишну оба могут на меня обидеться, а Брама тоже может счесть мою жертву незначительной, а меня – недостаточно внимательным.

Первоначальные боги Индии – это Индра и Варуна. Индра – воин, который побеждает Вртру. Вртра – дракон, который перекрыл реки и началась засуха. И Индра, убив дракона Вртру, снова позволяет рекам течь. Вроде бы, сельскохозяйственная мифология, но на самом деле это космические реки, космические духи. Были перекрыты какие-то энергии, какие-то каналы, и Индра очистил каналы и освободил энергии. А Варуна – это бог, который знает помышления нашего сердца, который управляет ходом вещей. Вот два бога, которые древнее, чем Брама, Шива и Вишну. Это древнейшие ведические боги, и уже здесь мы видим с вами некоторые состояния или иероглифы состояний: с одной стороны – состояние воина, с другой – состояние сердцеведа и бога, обеспечивающего порядок вещей, стройную последовательность событий.

Далее появляются и актуализируются три других бога: Брама – бог рождающий, Вишну – бог цветения, Шива – бог гибели, смерти, прекращения. Очень интересно, что эти три бога постоянно меняются местами, и Шива, который является богом смерти, может стать богом рождения, Вишну может стать богом смерти и так далее. Вообще, ведобрахманический пантеон намного более подвижный и текучий, чем греческий пантеон.

У греков боги обозначены более четко. Вот Гея, которая родила Урана и сделала своего сына своим мужем, далее идет Кронос, который свергает Урана, далее идет Зевс, который кастрирует своего отца Кроноса и со своими детьми образует цветистую компанию, расположившуюся на высочайшей горе Греции Олимпе. И все вроде бы хорошо – Афродита – богиня любви, Гермес – посланник, у него на ногах крылышки, Гефест – мастер, создающий разные хорошие вещи, Гера – богиня государственности, Афина – тоже политическая богиня, Диана – богиня плодоношения, охоты. Все было бы прекрасно, если бы так все и было. На самом деле, все было совсем не так.

На самом деле в Греции с древнейших времен имел место феномен мистериальных религий. На острове Самофракия в северной Греции, в Дельфах, к западу от Афин, в Элевсине – в 20 километрах к западу от Афин, и в других местах: на Родосе, например, – существуют таинственные культы, или мистерии, или школы посвящения. И эти культы смешивают все карты, которые, казалось бы, были так удобны. Так, например, в орфических мистериях Вакх-Дионис оказывается главным богом. Там он становится выше Зевса, и возмущенные Олимпийские боги нападают на Вакха, убивают его, разрезают его тело на части и делают из него шашлык. Но Зевс посылает своего посланника, который отнимает у них части Диониса и погребает их. В дельфийских мистериях великими богами – теои мегалои – становятся Деметра, Персефона и Гадес, а в самофракийских – Аксиерос, Аксиокерсос, Аксиокерса.

Но почему вдруг какой-то Вакх-Дионис оказывается выше Зевса? Почему вдруг в Самофракии появляются три совершенно неизвестных бога, и в мистериях утверждается – не просто утверждается с кафедры, а становится внутренним опытом посвященных, – что эти три бога являются центральными богами, а Зевс и олимпийцы – это второстепенные боги. Почему происходит это смешение понятий и дробление, перекройка карты состояний? Почему устремление посвящаемого направлено не на Зевса, не на Афину, не на Геру, не на Ария, почему вдруг приходят другие боги и путают все карты?

Что при этом происходит с нашей картой, которую мы назвали карта НИРВ? Она перестраивается, она меняется, на нее накладывается другой опыт. Происходит переструктурирование человека, появляются иные ценностные акценты. Смысл того, что происходит в мистериях, достаточно ясен. Дело в том, что в нашей карте НИРВ есть несколько пограничных областей. Это почти всегда области реализованных потенций. Вот там, в приграничной зоне в области этих реализованных возможностей, появляются субличности, заинтересованные в расширении границы. А в области моих нереализованных и искаженных возможностей появляются субличности, которые препятствуют переходу границы и расширению моего базового состояния. Мистерии – это те процессы, в которых укрепляются эти позитивные субличности, «совестливые слуги» по Гурджиеву. Вы помните притчу Гурджиева о запущенном имении, где «сапоги тачает пирожник, а пироги печет сапожник», где все пьянствуют и развратничают. И вдруг там выявляется несколько совестливых слуг. И они, во-первых, сами начинают вести себя прилично, во-вторых, других слуг постепенно берут в руки. Все это делается с оглядкой на заграницу, откуда должен приехать Хозяин, Господин, и инициируют эти усилия субличности, заинтересованные в расширении базового опыта.

Кстати, здесь самое время заметить, что очень вредно удобрять участок, заросший сорняками, очень вредно сажать на этом участке цветы. Надо сначала выполоть сорняки, иначе эти удобрения приведут к тому, что сорняки станут похожи на безумные чернобыльские лопухи, которые растут на въезде на турбазу, где проводится наша конференция. Если вносить туда удобрения и сажать хрупкие тюльпанчики – ничего хорошего не получится. Потому работа с картой НИРВ, с картой наших нереализованных, реализованных и искаженных потенций – это начало любого другого действия, и если мы не видим свою карту, то, естественно, будем подпитывать наши лопухи и всякую другую сорную растительность. Чтобы что-то сделать с нашими убитыми и искаженными возможностями, надо в первую очередь повернуться к ним. Как их разглядеть? Для этого используются внимание, наблюдение, самовоспоминание – все простые вещи, о которых сказано у Гурджиева и у буддийских учителей. Буддийские практики изумительно работают в этом смысле.

Мне бы хотелось поговорить о карте НИРВ в свете гурджиевских понятий «сущности» и «личности». Допустим, вы реализовали какие-то свои потенции, например, вы прекрасно водите машину или играете в шахматы, вы выучили старофранцузский или новогреческий языки, можете сделать что-то еще как реализованный в узкой области человек. Но все это находится в границах личности. Все это так или иначе социализовано, так или иначе связано со временем и местом вашего воплощения, и возникает вопрос: а где же ваша сущность? Что такое сущность? Мы говорили о вертикальных состояниях и горизонтальных состояниях, мы группировали состояния как небесные, земные и инфернальные и как пограничные состояния. Какие из этих состояний личностные, а какие сущностные? Я касаюсь очень трудной темы.

Дело в том, что очень трудно говорить о состояниях, и почти совсем невозможно говорить о сущностных состояниях. Вообще мы не можем говорить ответственно о том, что выше нашего опыта. Мы не знаем слов, которые выражают то, что выше нашего опыта. Когда рождается ребенок, он – некий набор возможностей. Он – чистая сущность, у него еще нет личности. Но эта сущность не реализована. Сущность – это не бессмертная душа, которая после смерти куда-то там улетает на крылышках. Сущность – это нечто абсолютно индивидуальное и абсолютно конкретное. Сущности разных людей – разные сущности. Они не стандартизированы, наши личности стандартизированы, а наши сущности индивидуальны. Это то, что есть «я». Это наши физические, эмоциональные, интеллектуальные потенции, большей частью нереализованные. Могу к этому добавить, что личностные состояния – социально кодифицированы и обусловлены, а сущностные связаны с нашими физическими, биологическими и генетическими возможностями, с нашими судьбами, т.е. с возможностью высших реализаций. Сущность связана с особым направлением, ведущим в пространство традиции, то есть с «заграницей». Сущность – это наш космический, сверхличностный аспект, но чаще всего он оказывается нереализованным.

Я напомню вам идею, которая, возможно, многим из вас известна, гурджиевская идея «компаса», который находится внутри каждого из нас. Этот компас называется «магнитным центром». Хорошо, мы свели себя к трем вещам: к нереализованным, искаженным и реализованным возможностям. А где же у нас магнитный центр? Он где-то на другом этаже, на другом уровне состояния. Наше сущностное состояние «проглядывает» через нашу личность, если личность его не заслонило. Если это сущностное состояние не окончательно погибло, если оно себя сохранило. Можно сказать, что наша сущность – это как раз тот элемент, который заинтересован в контакте с другими сущностями и в связи с «заграницей». И укрепление и развитие нашего сущностного уровня – это очень тонкая работа, которая в 99 случаях из 100 ведется под наблюдением наставника. Вы помните, наверное, что Георгий Иванович Гурджиев провел годы, учась ткать ковры, занимаясь каллиграфией и другими ремеслами. Он сидел с пяти утра и до двенадцати ночи и писал одну фразу: «Господи, помилуй!» на армянском, турецком, таджикском и других языках. Или же он учился храмовым танцам. И вот пока он это писал, пока он учился, шла работа наставников над его сущностью.

Есть два главных типа связей с «заграницей». Первый – это когда оттуда приезжают туристы, и второй – когда вы сами навязываетесь к кому-то заграницу. И здесь, конечно, преимущество у тех, кто замечен, кто привлек внимание той реальности, которая находится за границей нашего базового состояния. Отсюда – жертвоприношения богам, инвокация богов, молитва. Пространство традиции, безусловно, намного больше, чем мое индивидуальное, семейное, групповое, национальное, городское или государственное пространство. И оно, естественно, невыразимо в понятиях, пригодных для описания меньшего объема. И отношения с ним самые тонкие, но не всегда самые сильные. Вот когда они станут сильными, тогда вы будете ходить по воде, летать по воздуху, и ваше слово будет словом власть имущего.

 Вопрос: Можно ли рассматривать личность как типическое, а сущность как уникальное, а согласованную реальность как пространство типического, пространство пересечения уникального?

 А.Р.: Это, безусловно, так, но этого недостаточно, потому что между личностью и сущностью существует также и конфликт, и конфликт этот достаточно драматичный, потому что личность убивает сущность, и задача сущности – освободиться от пут, которыми личность опутала ее, и распрямиться. Здесь идет борьба, подобная той, которую описывают различные космологии, когда Аполлон убивает Пифона, когда Индра убивает Вртру, идет борьба сил космических и хтонических. Здесь – описание той драмы, которая происходит в нас, когда сталкиваются совершенно разные принципы, и это вопрос жизни или смерти, поскольку если сущность будет убита, что толку от сохранившего себя биоробота. До поры до времени он будет выполнять свои функции, но у него не будет никакой надежды вырваться из базового состояния, из границ того диапазона, в котором он заключен. Чаще всего ему и не нужно вырываться, он счастлив в этом диапазоне до той поры, когда происходит короткое замыкание, катастрофа кризиса смысла. И это происходит неизбежно со всеми. Человек живет по заданной ему личностной программе, но программа зацикливается, завод кончается и наступает гибель. Потому я и говорю о двухаспектной задаче – очеловечивании нашего базового состояния и выходе за границы этого состояния.

Если вы хотите одухотворить реальность, в которой вы живете, вам нужна очень крепкая опора, нужно подключить свою лампочку к электричеству. Если начинать работать прямо сейчас на тех батареях, которые есть у вас, их хватит ненадолго. Надо научиться постоянно генерировать энергию и смыслы. Если вы это умеете, вам ничего не страшно и вам остается только расширять поле реализованных возможностей.

Вопрос: Насколько требуется ограничивать свою личность?

 А.Р.: Это зависит от задачи, которую вы ставите. Если вы хотите стать светящейся звездой, вам надо убить свою личность. Если вы хотите жить в городе, работать и иметь семью – то вам надо сделать свою личность гибкой, подвижной, опытной, алертной – она должна уметь жить в разных культурных контекстах. Вы должны не ограничить ее, а наоборот, усовершенствовать. Все зависит от задачи, а мы, к сожалению, все время не договариваем, чего же мы хотим. Если вы хотите стать просветленной личностью, то на вопрос «что для этого нужно делать?» можно дать только самый общий ответ: жертвуйте, платите, растите в себе идеальные устремления. Это похоже на развитие художественного, музыкального таланта или ремесленного навыка. Это делается постепенно, упорно, всю жизнь, то есть, для этого должна быть достаточно серьезная мотивация. Если все это у вас есть, то вы все безусловно можете и должны стать просветленными личностями.

Вопрос: Вот вы работаете в сущностном состоянии, а как вы определяете, что вы делаете это от сущности?

 А.Р.: Во-первых, я не претендую на постоянную работу на сущностном топливе, я очень часто работаю на личностном топливе. Как я различаю, что есть что? Сократ говорил, что у него есть даймон, который включается и дает ему это различение. У меня тоже есть такого рода индикатор, он очень хорошо работает, я могу иногда его включать произвольно, иногда – не могу, когда зарапортуюсь, всякое бывает. Но это всегда переход на совершенно другой уровень функционирования, это не просто расширение моего базового опыта, это качественно совсем другой опыт – опыт выхода в открытый космос. И это бывает очень часто при работе с людьми, когда базовый опыт человека, с которым я работаю, раскрывается как карта НАРВ или звездная карта, и между нами устанавливается сущностной контакт. Собственно говоря, моя работа с людьми строится на том, что перегородки между мной и человеком, с которым я работаю, падают, если, конечно, человек способен открыться.

Вопрос: Можете ли вы сказать, на каком топливе происходила эта беседа, на личностном или на сущностном?

 А.Р.: И то, и другое, без сомнения. То, что были выходы на сущностный уровень – безусловно. Вы знаете, где этот сущностный уровень? В тех связях, которые завязались между мной и некоторыми из присутствующих. Если произошел отклик у трех, двух, одного, то это произошло – возникла связь между моей сущностью и сущностью этих людей. Такого рода отклик – он судьбоносный. Эти люди найдут меня, и я найду их. Этот момент – очень важный. Если бы этого не было, то это была бы лекция, которую человек услышал и пошел дальше.

Вопрос: То есть, тот индикатор, про который вы говорили, зажигался?

 А.Р.: Произошло совпадение стрелок, и звонок зазвенел, а в некоторых случаях зажглась лампочка. Это произошло, когда вибрации этих людей совпали с моими и мои совпали с их. Это всегда абсолютно интимно и конкретно. Это происходит или не происходит, и тут ничего не попишешь.

Вопрос: Я хочу спросить, какие условия необходимы для того, чтобы выйти за границы опыта базового состояния – моего конкретно базового состояния?

 А.Р.: Зачем вам выходить? Оно хорошее, надежное это базовое состояние. Не надо вам никуда прыгать, вы ходите по полу, здесь паркет, плохой или хороший – неважно, но вы по нему ходите, и никуда вам не надо выходить. Пожалуйста, не слушайте всех тех, кто зовет в туманные дали. Вначале задайте вопрос: а зачем это? А нужно ли это мне?

Вопрос: Скажите, пожалуйста, у шри Раманы Махарши есть такое понятие «Я есмь». Как оно соотносится с сущностью?

 А.Р.: Конечно, это и есть сущностное состояние. «Кто есть Я?» Раманы Махарши – это и есть утверждение: «Всё есть Атман» и «Я есть Атман». Это значит, что я подключился к мировому океану Атмана, и через меня этот океан живет, дышит, работает. «Кто есть Я?» – это значит: Я есть та самая капля, которая вобрала в себя океан. Безусловно, я говорю это с огромным уважением и любовью к нежнейшему мистику и почти что к нашему современнику Рамане Махарши.

[1] Выступление на Международной конференции “Глобальное вдохновение”, июль 2000 года