А. Ровнер «Культура как рыболовный процесс»

Классическая культура формируется под влиянием высших по сравнению с ней импульсов. Эти сверхкультур­ные импульсы, проходя через всю толщу культуры, достигают самых отдаленных ее окраин – ее дна. По мере проникновения в толщи культуры сверхкультур­ные импульсы тяжелеют, неизбежно превращаясь в силу инерции. Эта инерция разрушается новыми волнами импульсов, проходящими тот же путь и испытывающими ту же судьбу неизбежного отяжеления и остывания.

Борьба между огнем и льдом, между экзальтическими сверх-культурными импульсами и плоскими отзвуками остывших пластов культуры – такова историческая драма культуры. Проходит время, и у человечества остается только гордая память коротких головокружительных взлетов и стыд за долгие века провалов и окаменения.

С другой стороны, культуру образуют встречные импульсы прорывов инерционных структур снизу и выход на рубежи встречи высоких им­пульсов сверхкультуры. В этом смысле отличительной особенностью культуры является ее способность к самоотрицанию, самоопределению, прорыв к формообразующим импульсам сверхкультуры. Встреча двух резонансных потоков – сверху и снизу является подлинным зачатием новой культуры; рождением ее магического зерна.

1. На высочайших этажах культуры из этого зерна в алхимических ретортах под высоким накалом горения немногих, освободившихся от паутины прежней куль­туры, образуется матри­ца будущей культуры. Ее формирование – это тонкий процесс, требу­ющий высоких и чистых энергий экстремально­го накала.
2. Далее следует внедрение матрицы в высшие области культу­ры, и здесь требуется сверхчеловеческая сила убеждения и самоотвер­женность признанных творцов и гениев выс­шей культуры.
3. Отсюда начинают­ся области средней культуры, ее главного резервуара и области первоначального осты­вания и оплотнения. Это наиболее социально влиятельная область культуры, и именно она воспринимается большинством потреби­телей как подлинная область культуры.
4. Ниже находится самая широкая сфера остыв­шей и отвердевшей культуры – область инерции, холода и смерти культуры. Это «болото» или «дно» культуры, ее бескрайняя и монотонная водная гладь, где нет никакой надежды и где обитает только одна «подлая» рыба, забывшая о своем подлинном предназначе­нии.

Таков процесс нисхождения импульсов сверхкультуры, «сталкиваемых вниз» Богом и природой. Однако этот процесс только на первый взгляд ограничен указанным вектором. В действительности существует (и, согласно некоторым точкам зрения, доминирует) встреч­ный процесс, идущий, согласно Г.И.Гурджиеву, «против (поскольку он идет снизу – от человека и направлен вверх – к небу) Бога и против приро­ды». Работа сверх­культуры в этом героическом эволюционном процессе – это сеть, закинутая в толщи человечества, вылавливающая крупную бла­городную рыбу и пропускающая мелкую рыбешку.

Такой рыбной ловле предшествует направленная подкормка рыбы и собирание ее в определенных участках, связанных с пролиферацией особого рода условий роста и размножения. Дифференциация начинается с различной реакции на корм на разных уровнях культуры. Один и тот же корм (4) остается незамеченным рыбой в остывшей культурной среде, (3) заглатывается ею бессознательно в области пер­воначального остывания культуры, (2) осмысленно и полноценно воспринимается в высших областях куль­туры и (1) максимально используется в тонкой рабо­те над матрицей будущих культур в пограничных сфе­рах культуры – там, где происходит ее перехлест за свои рубежи и встреча с профетическими импульса­ми сверху.

Таким образом сеть не захватывает рыбу «со дна» культуры, индифферентную к указанным импуль­сам, и редко подхватывает рыбу из обширной обла­сти первоначального остывания или «средней» куль­туры. Далее процесс усложняется, поскольку включа­ется фактор дифференцированного усвоения и ис­пользования подкорма в области элитарной культу­ры. Происходит расслоение на наследственную или конвенциональную элиту, с одной стороны, и так на­зываемую духовную элиту, с другой. Кроме того, происходит дифференциация внутри так называемой духовной элиты на номенклатурную и реальную духовную элиту. В результате тщательного просеивания сквозь сеть и выскакивания из нее всевозможной чванной рыбь­ей требухи, остаются немногие, действительно дос­тойные особи, готовые прыгнуть на сковородку рыбо­лова. Однако рыба, которую вытаскивает из воды рыболов, вовсе не обязательно идет в немедленное употребление, а, может быть, предназначена для выполнения различ­ных функций в сверхкультурном синклите или ис­пользована высшим синклитом для нужд коммуника­ции с оставленными до поры до времени в воде, однако учтен­ными и пересчитанными рыбами.

Предложенная стратификация не отражает состо­яния современной культуры, окончательно утратив­шей в своем попсовом размахе первоначальные кастовость и чистоту. Нас окружает и мы несем в себе только симулякр культуры, где каждая страта является подстановкой или более или менее убедительной имитацией самой себя и целого куль­туры. Классические роли, например, духовных учите­лей, художников и интеллигенции, по требованию зрителей отобраны у подлинных артистов и переданы бойким статистам. Появление на сцене подлинно­го артиста теперь является скандалом. Сегодня он только иногда допускается в театр в роли рабочего сцены или театрального сторожа. Все страты нивелированы, а ловля рыбы ведется брако­ньерскими методами и, в основном, разжиревшими рыбами с илистого дна. Для функционирования сферы современной псевдокультуры отлавливается и выдвигается, глав­ным образом, свой брат рыба со дна (4), весь же остальной рыбий народ (3), (2) и (1) переводится и изводится механически и без всякого смысла. Реформистские проекты – от социально-экономических утопий до планов духовного восстановления – инди­видуального или универсального, – рождаясь в водо­еме псевдокультуры, становятся псевдопроектами и с большим удовольствием поддерживаются рыбами со дна.

Современная культура описывается гурджиевским (первоначально, естественно, евангельским) образом имения, в котором из-за отъезда хозя­ина воцарились хаос, воровство и разруха и где развратные и безнаказанные слуги делают все, что им взбредет на ум, потакая своим страстям и не думая ни о личных последствиях своих поступков, ни о своей ответственности за имение. Эта же ситуа­ция описана буддийской притчей о селении, захва­ченном разбойниками, которые породнились с жите­лями селения и живут как один народ, так что нет никакой возможности разделить этот полуразбойный народ на добрых и злых, чистых и нечистых и отличить одних от других.

Что же делать и с этим имением, и с этим селени­ем? Сформированный традиционной культурой Гурджиев возлагает надежду на «совестливого слугу» (чем не добрый евангельский самаритянин), кото­рый берет на себя заботу о восстановлении порядка и склоняет на свою сторону несколько не до конца испорченных слуг и где убеждением, где си­лой одерживает верх в борьбе порядка с энтропией.

Будда рекомендует оставить испорченное и без­надежное селение и выйти в открытое пространство по ту сторону истории, по ту сторону сознания, по ту сторону добра и зла. Ибо нет ни рыболова, ни рыб, ни расхищенного имения; ни испорченного селения, а есть только то, что находится по ту сторону «есть» и «нет», существования и несуществования, и путь «туда, не знаю куда», лежит через просветление, достичь которого в буддизме сумел только Будда.

Есть ли третий рецепт, кроме «исправить» и «оставить»? Придумало ли человечество, открыли ли его людям великие синклиты из сверх-культуры? Не к этим ли «исправить» и «оставить» сводятся в конечном счете конфуцианство и даосизм, католичество и правосла­вие, реформизм всех сортов и апофатическая мис­тика?

Быть или не быть? Или двусмысленно: и быть и не быть, – обманывая себя и невинные души? Может ли культура выйти на плоскость, в которой происходит встреча двух резонантных потоков – путь аскезы, экзальтации и восхождения и путь жалости, уничи­жения и нисхождения? Видимо, должна, ибо другого выхода у нее нет. И да поможет ей в этом великое искусство рыбной ловли, коим сегодня (как, впрочем, и всегда) владеют немногие, но владеют безупречно. Ведь именно они обладают способностью услышать формообразующие импульсы сверхкультуры. Способностью услышать и воспринять их среди грохота и криков уличных зазывал от псевдокультуры. Способностью услышать и передать их будущим мастерам тонкого процесса, работающим на высоких и чистых энергиях экстремально­го накала.

Пожелаем же удачи истинным ловцам душ челове­ческих.