— Существо неизвестной нам природы создало человеческий мир, чтобы последний служил Его целям. Мы не задаём вопрос о природе этого существа и созданного им мира, так как у нас нет средств и способов на него ответить — наш ум ограничен качественно и слишком маломощен количественно. По всей вероятности, у мира нет той субстанциальности, которую мы ему приписываем. Восточные учения и современная наука также говорят нам, что мир — это фикция, иллюзия, фейк, — так или примерно так рассуждал невысокий плотный юноша в красной пуховой куртке, гуляя с приятелем по маленькому саду неподалеку от метро Таганская.
Молодого человека звали Игорь, а его приятеля в расстегнутом пальто и висящим за спиной длинным шарфом – Владимир. Была ранняя весна, плотный снег еще лежал под деревьями, но солнышко пригревало землю и грозило быстро расправиться со снегом и другими зимними проволочками. Время от времени приятели переступали через лужи. До настоящей весны, впрочем, было еще далеко.
— Ну и что из этого следует? – возразил Владимир. Он даже развел руками, чтобы показать беспочвенность рассуждений приятеля. — Что мы с вами часть этой иллюзии и потому не можем и даже не должны серьезно относиться к тому, что нас окружает? К религии, к литературе или, например, к снегу?
— Со снегом шутить не нужно и тем более с литературой, — улыбнулся Игорь. – Все, что я предлагаю, это расшифровывать древние мифы и философские системы и выходить из их гипноза над нами. Ведь они, как фурии, держат наш ум если не в страхе, то по крайней мере в оцепенении. Вы помните, кто сказал про «союз ума и фурий»?
— Помню, — ответил Владимир. – Но дело совсем не в том, чтобы установить окончательную истину, а в удовлетворенности каждым мгновением, отпущенным нам в этой жизни. В ощущении правильности того, что с нами происходит. Только тогда возможна настоящая успокоенность.
— Никакой покой невозможен! – воскликнул Игорь, прерывая дальнейшие рассуждения приятеля. — Все упирается в функциональность созданной Демиургом конструкции. Если бы мы хотя бы знали, чему, какой цели служит эта прагматическая функциональность, тогда мы могли бы яснее ее оценивать и объяснять. Тогда появилась бы маленькая надежда на удовлетворенность. Без этого не может быть никакого покоя.
Горячность рассуждений Игоря, казалось, должна была всколыхнуть спор, но Владимир молчал. Приятели дошли до конца дорожки и свернули на боковую аллейку. Солнце спряталось за облака, и заметно посвежело.
Приятели вышли из садика и направились в знакомую кофейню, где за двумя столиками было четыре сидения, два из которых оказались заняты. Сели за свободный столик, предварительно заказав два американо с подогретым молоком в миниатюрных графинчиках.
За соседним столиком оказалась молодая женщина с тонкими бровями и худенькая девочка лет десяти. Девочка пила молоко через красную соломинку и задавала матери нескончаемые вопросы. Мать не отвечала и только качала головой. Но девочку это не смущало, она привыкла не получать ответы на свои вопросы.
─ Папа говорит, что он делает деньги из воздуха. Как он это делает, мам? А Марья Степановна говорит, что все дети идиоты. Это правда, что они идиоты? А правда, что все девочки в пятнадцать лет трахнутые? Мне это Серафима сказала, но не объяснила, что значит «трахнутые». И еще она говорила, что Бога нет, но детям это знать нельзя. Мам, правда, что Бога нет? И почему нельзя это знать? А что значит «все относительно»? Мама, ты меня слушаешь? — но мать ее не слушала, она разговаривала по телефону, поглощенная разговором.
Девочка дула в соломинку, вспенивая молоко в своём стакане, и слушала, о чем разговаривали приятели.
Игорь опять заговорил тревожно и горячо:
— Человеческий ум не может и не хочет смириться с поставленными ему пределами. Он наделен неистовой жаждой преодоления, голодом по бессмертию. Человек испытывает потребность в том, чтобы его существование никогда не кончалось, чтобы в той или иной форме оно сохранялось в мире, ему свойственно стремление безгранично распространяться в пространстве и времени. Человек хочет быть не только самим собой, но и всеми другими явлениями, создавая с миром бесконечное количество связей. Наш ум кричит – разве ты не слышишь? – я не хочу умирать, я хочу жить всегда и жить, оставаясь самим собой, тем самым жалким «я», которое и есть «я сам»! Разве тебе не знакома эта агония? Я хочу быть самим собой, и, не переставая быть собой, быть еще и другими, вобрать в себя всю тотальность вещей, видимых и невидимых, включить в себя весь космос и самого Господа Бога, и всех богов, и все созданные и не созданные миры. Если не быть всем и всегда, это все равно что не быть вовсе. А быть собой это значит быть и всем остальным, всеми другими. Все или ничто!
Владимир слушал его внимательно и молчал.
Приятели допили кофе. Стали собираться.
Мать девочки закончила телефонный разговор.
Уходили из кафетерия одновременно. В дверях попрощались с матерью девочки:
— До свидания.
Молодая женщина улыбнулась:
— До свидания.
Девочка тоже сказала:
— До свидания.
Выйдя из кофейни пошли в разные стороны. Девочка долго оглядывалась на молодых людей, и, заметив обернувшегося Владимира, помахала ему рукой. Владимир помахал ей в ответ.
Друзья направились к метро «Таганская». Шли медленно, задумчиво. Заговорил Владимир:
─ У нашего ума очень короткая функциональность. Он ждет быстрых ответов. Им владеют фурии. Но ответы на наши вопросы приходят сами. Если дождаться. Если суметь их прочитать.
Солнце исчезло. Задул холодный ветер. Начал бросать им в лицо колючий снег, смешанный с дождем. Игорь поежился, поднял капюшон пуховой куртки и поглубже засунул руки в карманы. Владимир застегнул молнию пальто, поднял воротник, натянул перчатки.
Подошли к метро. Угрюмый человеческий поток спускался в подземный переход. Оттуда доносилась музыка – невидимые музыканты играли на скрипке и виолончели. Владимир, уже почти слившийся с потоком, оглянулся, махнул приятелю рукой с надетой на нее перчаткой и пропал.
Игорь остался наверху. Вытащил из кармана сигареты и закурил, отвернувшись от ветра.
«Нельзя смириться», — прошептал он сквозь стиснутые зубы.
Аркадий Ровнер
19.04.2017
Сайт Аркадия Ровнера 
Который раз ловлю себя на мысли, когда вижу ваше новое произведение, что во мне начинается борьба. Одна часть меня с нетерпением хочет «поживиться» , а другая говорит погоди, ведь в тебе сейчас все придет в движение, тебя выбросит из только что устоявшегося мирка. Готов?! Но никогда не знаешь к чему же готовиться. Все равно тебя ждут неожиданный разворот и холодный душ. И этот раз не исключение.
Вы стали писать короткие но очень емкие и динамичные рассказы, одновременно очень воздушные что ли, легкие. По прочтении вроде бы все понятно о чем речь. Речь о …??? И тут понимаешь, что бабочка много крупнее чем сачек. Не удается схватить одним словом, фразой. Все равно приходится пускаться в длинные и пространные объяснения, но и тут славы не сыщешь. И как будто на кончике языка успокоительный ответ, но он никак не произносится. Прямо как из сказки Халиф-аист, герой никак не мог произнести слово мутабор — что в переводе с латыни «я превращаюсь».
Позиция В. мне ближе — он похож на поэта из стихотворения Самойлова. Разгадка и расшифровка старых мифов приводит к созданию новых, и это тоже часть «работы» фурий, держать в одном формате. Вопрос-ответ, стройный миф. Диктат поиска истины. Напрашивается аскеза на вопрошание. Смотреть на все спокойно и как бы не соблазняла «истина» познанием, продолжать наслаждаться этим зрелищем.
Правда в жизни чаще ощущаю себя той самой девочкой, которая полна вопросов, пока податель ответов занят чем то более важным, возможно говорит по телефону. И занимаясь чем то » интересным» — надувая молоко через соломку, все равно можно услышать что то важное за соседним столиком.
Спасибо, Аркадий.
Спасибо, Вадим. Все правильно. Я тоже девочка, надувающая молоко через соломинку. Взыскую мужества жить вопреки пузырькам молочной пены.
Чудесный рассказ! При всей видимости противоречия между В. и И. их объединяет страстная мудрость проявляющее себя как вопрошание и покой. Бесконечный фейерверк вопросов не имеющих ответа и безмятежность пространства в котором он сверкает. Мы никогда не узнаем ответа на эти вопросы и никогда не перестанем быть этим ответом. И в этом источник мужества жить.
ПОБЕДИТЬ НЕЛЬЗЯ СМИРИТЬСЯ
(запятая — на усмотрение читателя)
Прежде всего, позвольте поздравить вас, друзья-товарищи и господа, с Днем Победы! Надо ли говорить, сколь многим мы обязаны военному поколению за их-нашу великую победу?!..
А праздничные пожелания позволю себе высказать в конце, уже в более широком контексте «победы», в связи с этим текстом Аркадия, который заканчивается словами одного героя, спорящего с самим собой: ««Нельзя смириться», — прошептал он сквозь стиснутые зубы». Такая фраза говорит, должно быть, о непримиримой внутренней борьбе, которую ведет герой Аркадия на поле битвы своего сложного внутреннего мира, и о решительном стремлении к победе во что бы ни стало.
С чем же воюет герой Аркадия? «Все, что я предлагаю, это расшифровывать древние мифы и философские системы и выходить из[-под] их гипноза над нами. Ведь они, как фурии, держат наш ум если не в страхе, то по крайней мере в оцепенении». Что ж, разоблачить и освободиться от всех сковывающих разум мифов, верований и убеждений — достойная задача, ведь сон разума рождает чудовищ (не помню, кто это сказал). Задача благородная, но не благодарная.
Задача эта сколь увлекательна для ума, столь и бесконечна. Такие головы, как Генон, Элиаде и Юнг, не говоря о многих других историках культуры и философии, всю жизнь посвятили расшифровыванию древних мифов, архетипов и их современных вариаций, стереотипов. Здесь характерна именно несовершенная форма глаголов «расшифровЫвать» и «выходить», потому как расшифровАть все мифы не представляется возможным, а сам процесс интеллектуального расшифровывания становится самоцелью, заслоняющей «выход из-под их гипноза». Может быть, достаточно расшифровать какие-то изначальные, коренные мифы, определяющие все прочие формы заблуждений и ограничений? Кажется, «так или примерно так» рассуждали некоторые традиционалисты и психоаналитики.
Есть, однако, одно фундаментальное представление, убеждение или вера, которое разделяется всем человечеством почти поголовно, в том числе и теми, кто ведет героическую борьбу со всеми мифами… кроме этого. Уж слишком незаметно и повсеместно оно пронизывает все сознание и жизнь человека. Это убеждение в том, что мы представляем собой не что иное, как человеческие существа в виде отдельных психотелесных личностей. И кто же назовет это заблуждением?.. Вот в том-то и дело!
«Человек хочет быть не только самим собой, но и всеми другими явлениями, создавая с миром бесконечное количество связей. Наш ум кричит –… я не хочу умирать, я хочу жить всегда и жить, оставаясь самим собой, тем самым жалким «я», которое и есть «я сам»!»
Да, таково типичное преставление человека о самом себе (независимо от того, сколько мифов он расшифровал) — как о жалком существе, личностном я-эго, отдельном, противостоящем миру я-влении — и в то же время нуждающемся в создании связей с другими объектами, «стремящемся безгранично распространятся в пространстве и времени», «жить всегда», «включить в себя весь космос и самого Господа Бога,.. быть всем и всегда».
Подобные стремления, которые называют обычно «дерзкими», свойственны некоторым именно потому, что люди как раз НЕ считают себя бесконечно-всем и вечным-всегда, НЕ считают себя божественным Абсолютом и космосом, НЕ считают себя безграничными и бессмертными. В этом и заключается главное, почти всеобщее убеждение, самосознание людей — отождествляться со своей психотелесной человеческой формой, считать себя жалкими и ограниченными, одинокими и смертными личностями. И только немногие мудрецы, абсолютно-монистического, недвойственного видения жизни, осознают и убеждены в обратном — что по сути своей они извечно пребывают единым-целым сознанием-бытием, лишь воплощающемся в многообразных телесных формах, сменяющих друг друга, но не ограниченным ими.
Итак, с одной стороны, мы имеем дело с массовым убеждением, мифом, почитаемым почти всеми за истинную реальность, что человеческое «я» не более чем отдельное психотелесное существо, личность. И если считать себ-я маленьким смертным человечишкой, ограниченным во времени и пространстве, то можно, конечно, стремиться стать больше, сильнее и долговременнее,.. но как и за счет чего смертный может надеяться стать бессмертным, конечный — бесконечным, ограниченный личной формой — безграничным и свободным?!..
А с другой стороны, имеется редкий и довольно странный недвойственный взгляд, антимиф мудрецов, который считается почти всеми полубезумным адвайтистским мифом, что наше Я изначально не раздроблено на множество личных сознаний в отдельных телах, а извечно пребывает единым, целостным и всеобщим, бесконечным и бессмертным, неограниченным и свободным. Но если полагать себ-Я таковым — бесформенным, безличным или сверхличным сознанием-бытием, не раздвоенным на субъект-объект — тогда как же получается, что божественный абсолют осознает себЯ в человечестве преимущественно в столь ограниченной личносто-эготической форме?
Индийские мудрецы называют это божественной игрой — в прятки с самим собой: чем еще мог бы «развлечься» и увлечься единый и свободный абсолют, как не представлением себя раз-двоенным и раз-множенным, лично-ограниченным и противостоящим сам себе, трепещущим от страха перед собой, как будто перед другим, преследуемой собой, как врагом, и бегущий от смерти, как будто он смертен и рожден? До двух-трех лет сознание человека, очевидно, безлично и только к трем годам оно суживается и все больше привязывается к функционированию определенного психофизического организма. Дальше — больше, в эту игру личностного само-отождествления втягивается семья, школа, все общество, которое ориентирует человека на все большие усилия для все больших достижений ради выживания и личного успеха…
В процессе этой нескончаемой и бессмысленной гонки за стереотипным счастьем некоторые начинают подозревать, что здесь что-то не так, и пытаются вырваться из плена глянцевых стандартов. Они разочаровываются в погоне за комфортом, за внешними условиями жизни и всматриваются в саму жизнь, в саму свою личность, ограниченную со всех сторон. Тогда они делают ставку на личностный рост и пытаются преодолеть свои ограничения теми же методами, к каким они привыкли за первые 20-30 лет жизни — борьбой, усилиями и насилием над самим собой. Они практикуют вегетарианство и аскетизм, йогу и медитацию. До известных пределов это помогает, они становятся эффективней, уравновешенней и спокойней. Но дальше не работают даже сверхусилия. Настоящее счастье, свобода и бессмертие остаются недостижимыми.
Лишь немногие из немногих приходят к пониманию, что надо оставить не только прежние цели, но и привычные методы усилий и достижений, самопреодолений и побед над собой. Активный поиск истинного Я только усиливает иллюзию его отсутствия. Его, вечного и вездесущего, нельзя обнаружить насильственно, без любви. А разгипнотизирование от привычных усилий тоже требует своего времени. Понимание этого и есть смирение, признание этого и есть сдача. Всеобъемлющее сознание истинного Я может открыться лишь в безусильной естественности и спонтанности, само собой, как откровение, как благодать, как божья милость абсолюта, которому вдруг здесь и сейчас «наскучила» игра в прятки и мгновенно обнаруживается, что я — это не я, а Я, что Я — это Я, и что Я — это я, он, они… «Так или примерно так» говорят мудрецы адвайты.
Ну, а поскольку я не мудрец и не законченный адвайтист, мне остается высказать не одно, а два-таки разных праздных пожелания.
Тем, кто считает, что свободу и бессмертие можно создать какими-то внутренними усилиями, оставаясь при этом в рамках своей прекрасной индивидуальности, я пожелаю еще крепче стиснуть зубы, все преодолеть и победить, доказав своим примером, что Царствие Божие силой берется, если уж это так.
Тем же, кто принимает, что ограниченное я-эго лишь иллюзорная тень абсолютного Я-сознания, пребывающего вечно и безгранично, пожелаю оставить всякую личную борьбу за высшие духовные достижения, перестать «отличать пораженье от победы», смириться и сдаться на милость божественного победителЯ, дождавшись полноты его проявлениЯ «в себе», вернее — вместо себ-я.
Прошу извинить мое многословие — воистину, говорящий о дао, не знает дао. Закончу словами современного мастера адвайты: «Мы думаем, что мы люди, но хотим жить, как боги. На самом деле, мы Боги, но должны жить, как Люди» (Гегам).
АзБука Смиренной Победы, 9 мая 2017
Уважаемый А.Б. Два замечания стремление к безусильности это не малое усилие по преодолению инерции деятельности. И если вы убеждены, что индивидуальное Я — эго тень, то как тень может прекратить усилия и сдаться? А слова Гегама можно понять по разному. В том числе и как призыв к основному качеству человека поиску и преодолению.
ТЕНИ ИСЧЕЗАЮТ, НО НЕ СДАЮТСЯ,
или ПРЯТКИ БЕЗУСИЛЬНОГО Я
Спасибо, Феликс, за замечания, хотя они не имеют прямого отношения к моим кривым комментариям на литературно-философский диалог «Союз ума и фурий» — этот союз Разума и Муз, за что Аркадию особое спасибо! Но Ваши замечания, Феликс, ценны и сами по себе, поскольку высвечивают важные моменты учения адвайты, помогая в усилии понять тонкости безусильности, а также от-теняют недвойственное вИдение личного, «ограниченного я-эго лишь (как) иллюзорной тени абсолютного Я-сознания» (приходится точно цитировать свои же комменты), т.е. как «тени» безграничного, безличного Я-Атмана.
«Тень», как Вам хорошо известно, одна из ходовых метафор иллюзорности, несамостоятельности, не-субстанциальности чего-либо, личности или всего мира — и не только в адвайте, но и в мировой литературно-философской традиции — от теней пещеры Платона до пьесы Шварца «Тень», где она отделяется от своего хозяина и становится его двойником. Примерно так же трактуется природа личного я-эго и в адвайте — как Тени, самозванно выдающей себя за самостоятельного субъекта — в то время как единственным абсолютным «субъектом» является Атман, который (иллюзорно) и про-является как личное «я» (ахам), имеющее свое имя и форму (нама-рупа).
«Так или примерно так» считают адвайтисты, убежденные в том, что Я-Атман единственно реален, а я-ахам лишь его иллюзорная тень. И я полностью разделяю это убеждение, насколько я его понимаю, конечно, и могу вместить. Большинство же других (не менее уважаемых) людей считают свое личное «я» вполне реальным и самодостаточным, осознавая себя как я-делателей (ахам-кара). Самое забавное, что несмотря на всю свою особость, все и всякий называет себя одинаково — «я», но не обращают внимания на эти ослиные уши всеобщего Я, торчащие у каждого из груди. Именно об этом повсеместном убеждении как главном заблуждении или, если угодно, мифе человечества (с точки зрения адвайты) я и пытался говорить в предыдущих комментариях.
И в этом контексте я говорил, Феликс, что некоторым, немногим «надо (уже) оставить… привычные методы усилий и достижений… Активный поиск истинного Я только усиливает иллюзию его отсутствия… А разгипнотизирование от привычных усилий тоже требует своего времени. Понимание этого и есть смирение, признание этого и есть сдача. Всеобъемлющее сознание истинного Я может открыться лишь в безусильной естественности и спонтанности, само собой…»
Сказанное не совсем то же самое, что отсюда вычитали Вы, хотя можно-таки сказать, что «стремление к безусильности это не малое усилие по преодолению инерции деятельности». Примерно это я и имел в виду, говоря, что оно «тоже требует своего времени». Но чем дольше и дальше заходит процесс поиска себ-Я, тем меньше требуется усилий по отвыканию от усилий. И наконец приход к без-усильности, к естественной спонтанности — это уже никакое не стремление и не антидеятельность, не преодоление и не достижение — это просто отсутствие усилий.
Далее Вы ставите риторический вопрос: «И если вы убеждены, что индивидуальное Я-эго тень, то как тень может прекратить усилия и сдаться?» Ну, во-первых, я не говорил о прекращении и сдаче как волевом акте личности, я-эго. Наоборот, личность, как я-делатель, всеми силами ума и воли будет настаивать на необходимости продолжения усилий и на возможности преодолеть все препятствия и достигнуть освобождения и просветления своими силами. Но ведь просветление и есть само-осознание без-личностности, грубо говоря, само-убийство личного сознания, на что личность психологически не способна. Человек может убить себя, но личность никогда. Как страстно высказал это герой Ровнера, личность жадно жаждет бесконечного продолжения себя и экспансии своего мирка во времени и пространстве. Выходит, действительно, тень не может ни прекратить усилия, ни сдаться, поставив на себе крест…
Но это может То, чья это тень. Это может Тот, кто отбрасывает бесчисленные тени, мелькающие во времени и пространстве. Ибо Я-Атман — единственный реальный Деятель во всех я-деятелях. «Без него не светит ни солнце, ни луна, ни свет разума, ни пламень речи. Все отсвечивает Его светом» (из Упанишад, по памяти). Он и делает все, скрытый во всем внутренний правитель (антарьямин). Он прячется от самого себя в сноподобном сознании мириадов теней и снова находит, пробуждается к себе в едином свете Атма-сознания. Так Он играет в прятки с самим собой. Он предпринимает все усилия, он же и прекращает усилия. Он любит «бороться, искать, найти и не сдаваться» (как дети капитана Гранта), он же и сдается в конце концов, то тут то там переставая отбрасывать маленькую тень Феликса или Вадима, Аркадия или Александра.
«А слова Гегама можно (конечно) понять по-разному»,.. но уж не настолько, дорогой Феликс. Стремление к поиску и преодолению, может, одни из «основных качеств человека», но далеко не единственные. Способность к безмятежному покою и безусильному пребыванию не менее основные (бого)человеческие качества.
АзБука БогоЧеловечности
Дорогой Александр мне неудобно занимать сайт Аркадия этой псевдофилософией, о которой мы так любим с вами поговорить. Но я с радостью продолжу этот разговор на ФБ или при личной встрече. 13 — 14 июня я собираюсь быть в Москве и провести пару бесед на эти темы.
Хорошо, Феликс, мы можем списаться также и напрямую — возьмите мой адрес, пожалуйста, у Алексаса (заранее, спасибо).
А вот через соц. сети не получится по двум причинам. Во-первых, я туда не вхож, ни в ФБ, ни ВКонтакте, ни в ОдноКлассники (хотя название классное, адвайтистское): у меня социопатия или социофобия. А во-вторых, один Ваш чел. (не к ночи будь помянут) запретил вчера все эти сети на Вашей европейской территории (ведь Одесса-мама не Наша?). А у меня еще и политофобия или аполития, как видите.
С удовольствием приду на Твои мастерские, очевидно, беседы. Первые пара вопросов уже готовы: 1) а Вы из каковских будете, из адвайтистов, пофигистов или из III интернационала? 2) а Вы сами, извините, просветленный али как?.. (как мне хватило ума спросить такое однажды у Аркадия). Да уж, это вопросы всякого профессионального «искателя-сосателя», как выразился Карл Ренц.
Кстати, этот Чувак (с большой буквы) тоже приедет в Москву, но 21-23 июня. Так что, если хотите обменяться с ним мастерским опытом, согласуйте с ним сроки своих визитов.
Рам Цзы, увы, уже был. Я снова пытался его обнять после сосанга, но нельзя объять необъятную… гору, это еще хуже, чем с Гегамом. Другое дело Артур Сита или Сумиран — подойдешь бывало, хлопнешь так его по плечу (но не сильно!): «Ну что, брат, как она, просветленная жизнь божественная?» — «Да вот так как-то, брат, как-то вот так…»
Так или иначе, надеюсь, встретимся. Обещаю пару книг в подарок, если у Тебя нет: «Я есть — есть Я» Карла Ренца, «Действие» Джидду Кришнамурти, ну и «Путь бессилия. Адвайта» Рам Цзы, если надо.
Что касается сакрального пространства данного сайта, я тоже очень благодарен Аркадию за всю его щедрость и великодушие, с каким он терпит и мое не-псевдо-философствование, и мою псевдо-поэзию.
С благодарностью, АзБука ПолуАдвайты