7 декабря (суббота) в 17:00.
Адрес: Москва, м. Дубровка, ул. Шарикоподшипниковская, д. 15, клуб «Люис», зал «Дельта». Участие 200 руб.
Желающие подключится к платной онлайн трансляции приглашаются оставить заявку Никите Жилинскому ecliermusic@gmail.com, стоимость участия 100 руб.
Сайт Аркадия Ровнера 
НЕВЕДОМЫЙ ШЕДЕВР
В полифоничной, много-значительной, много-смысленной лекции Аркадия Борисовича была затронута, в частности, и особая тема Неведомого Шедевра, так сказать… Талантливый художник, о котором шла речь, всю жизнь работает над неким величественным полотном, но в итоге… гигантский холст так и остается пустым, нетронутым, белоснежно-чистым. (Подобный феномен, кстати, составил сюжет потрясающей повести Оноре де Бальзака «Неведомый шедевр»)… Или — поэтические эксперименты футуристов с бес-словесностью, паузой, минимо-формами… Или — муз. опус Дж. Кейджа 4’33» : «солист» сидит за фортепьяно, «исполнители» — со своими инструментами, не прикасаясь к ним, в тишине… — «произведение» длится 4 минуты 33 секунды, в 3-х частях. (А подобный феномен, кстати, тоже составил тему «тишизма» в эзотерическом романе Вл. Викт. Орлова «Альтист Данилов»)… Тема невыразимости Замысла и Интуиции — как первой Любви — звучит и в конгениальной «Восточной песне» (стихи Онегина Гаджикасимова, муз. Дав. Тухманова): «В каждой строчке только точки после буквы Л… Ты поймешь, конечно, всё, что я сказать хотел. Сказать хотел, но не сумел».
Примерно в этом ключе, «НЕ СУМЕЛ», и раскрывалась на лекции тема Невыразимости некого содержания в формах (произведений) искусства. Мало того, что Художнику на крыльях вдохновенья надо воспарить к Небесам и увидеть-услышать «гармонию небесных сфер», но ему еще надо низвести эту высшую Гармонию для воплощения на землю, и чтобы подвластный ему (грубый) материал ПРИНЯЛ ее в себя для во-площения в прекрасных формах. Упрощенно говоря, художник должен втиснуть нечто почти невыразимое в слова, звуки, краски и камни. И это так же трудно, как, например, точно пересказать сновидение. Каким бы гениальным ни получился шедевр, всегда останется некая совершенно невыразимая «часть» высшего Совершенства. Думаю, это и породило в свое время в художественной культуре Европы стиль нон-финито (незавершенность), а в японской традиции — стиль ваби-саби (или саби-ваби? — несовершенство).
А теперь представим еще более высокий аспект темы Невыразимости. Допустим, Художник уже как Мистик в своем созерцании вознесся так высоко и проник так глубоко, что прикоснулся к самому Сердцу Бытия и Сознания, переживая их во всей целости и полноте. Сможет ли он, да и «захочет» ли, выразить эту бесплотную бесформенную Чистоту в плотном мире форм? Сможет ли он передать кому-то эти высшие божественные Интуиции?
«Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, —
Питайся ими — и молчи».
(Тютчев. Silentium!)
Возможно художник-мистик «заговорит». А возможно, и промолчит. По преданию, Будда после просветления долго не хотел никому говорить о Несказанной нирване (да и кто поймет?). И только боги, спустившись с небес, уговорили его проповедывать Дхарму ради тех немногих, кто уже близок к этому… Правда, однажды он «произнес» совершенно необычную безмолвную «проповедь», сидя несколько часов молча и созерцая цветок, который был у него в руке… Кейдж, кстати, тоже находился под большим влиянием дзэн-буддизма. (О «Голосе Безмолвия» писала и Ел. Блаватская, и многие мистики и эзотерики, буддисты и адвайтисты вплоть до «Говорящей Тишины» Экхарта Толле).
Что я всем этим хочу сказать? Что Неведомый Шедевр, будь то белый холст, чистый лист бумаги, беззвучная музыка или бессловесная «проповедь», сатсанг тишины — может говорить не только о творческой неудаче Художника, не сумевшего преодолеть сопротивление материала — но быть и знаком-указателем на ту бесформенную полную Пустоту Целого, которая как таковая НИКАК не может быть выражена ни в каких формах,.. но к которой мы сами «внутренне» вечно причастны, будучи «внешне» лишь формами ее проявления. Подобный указатель на бесформенную Пустоту абсолютной Реальности может и сам оказаться иной раз бесформенным и пустым, но в контексте, обращающим внимание на запредельное, или в присутствии самого Мастера, он обретает свой истинный сверх-эстетический смысл.
На лекции Аркадий Борисович больше говорил об уровнях форм (моно-морфизм, гено-морфизм, авто-морфизм), поэтому запредельный аспект незримого Света Пустоты (Шунья буддистов) остался немножко в тени,.. но ведь и говорить об этом почти невозможно… Что ж, мистика мистикой, но поскольку речь шла о Прекрасном, дам ему Слово: «Восточная песня» в исп. божественного (НО И !) Ободзинского —